Дети и смерть ОНЛАЙН

Нет, людям нужно общение, им нужна человечность, и когда кажется, что человек вообще не способен общаться, если вы просто сядете и подержите его за руку, вы что-то сделаете для этого человека. Он, скорее всего, не скажет вам об этом, но может наступить момент, когда этот человек отзовется, и тогда вы узнаете, что не зря потратили время, просто сидя рядом. Если подумать о том, что мы все равно теряем время, почему бы не потерять его с пользой. Почему бы не сидеть и думать о своем — важном или неважном — рядом с человеком, которому нужно наше физическое присутствие и наша рука, вместо того, чтобы думать о чем-то своем, сидя в кресле перед телевизором, который мы даже не смотрим? Боюсь, это все, что я могу сказать по этому поводу.

Если знаешь, что ребенок неизлечимо болен, понимаешь, что его нужно подготовить к неминуемому концу, но как это сделать?

Знаете, я думаю, мы не можем научить людей умирать. Но мы можем помочь человеку постепенно возрастать в ощущение вечности, ощущение столь убедительное, что вопрос об умирании становится по большому счету неважным. Я дам вам пример, связанный со смертью взрослого, но его же можно с некоторыми изменениями применить к ребенку или подростку. Один из наших прихожан, проживший очень трудную, полную страданий жизнь, попал в больницу с желтухой. Оказалось, что у него неизлечимый рак, ему об этом не сказали, сказали его сестре и мне. Я пошел навестить его. Он лежал на кровати, как обычно, если не считать того, что он был желтого цвета. И он мне сказал: «Вот незадача, у меня столько дел, а я тут лежу и ничего не делаю». Я ответил «Как часто вы мне говорили: “О, как бы я хотел остановить время и быть, вместо того, чтобы делать”. Но вы никогда так не поступили, и вот, промысл Божий сделал это за вас. Попробуйте быть». Он посмотрел на меня и сказал: «А я этого не умею». Задайте себе вопрос: умеете ли вы быть? Знаете ли вы, как ощущать полноту жизни без всяких подпорок и поддержек, без какой-то деятельности, которая или подтверждает, что вы и в самом деле живете, или придает вам этот импульс, ощущение жизни. Он спросил: «Но как?» Я ответил: «Знаете, болезнь и смерть обусловлены вещами двух родов: материальными обстоятельствами вроде микробов или рака и совокупностью того, что называется отрицательными мыслями: обидой, злобой, жадностью, подозрительностью, ненавистью. Сейчас ваше тело в руках докторов и вы в любом случае ничего не можете с ним сделать, но ваши мысли, ваша душа — в вашей власти. Начните с этой минуты и спросите себя: какие отрицательные мысли, эмоции, желания у вас есть, какие отрицательные отношения вы построили; исправьте все это». Он провел некоторое время, исследуя свое состояние и действительно исправляя все: примиряясь с теми, с кем был в ссоре, и тому подобное; и в первую очередь, исправляя собственное отношение, потому что очень просто сказать: «Послушай, прости меня, я был груб с тобой», но простить внутренне — это совсем другое. И мы работали над этим. Затем мы стали двигаться все дальше и дальше в прошлое — я уже говорил, что он много страдал, с ним обошлись очень жестоко, во время революции он был в концентрационном лагере и так далее, — но он постепенно примирился со всем. И я помню, как незадолго до своей смерти он лежал в постели, прозрачный, с большими светящимися глазами, такой слабый, что даже не мог сам принимать пищу. И он сказал мне: «Отец Антоний, я не знаю, как объяснить это, но мое тело почти умерло, а я никогда не чувствовал себя настолько живым, как сейчас».

И то же можно сделать в отношении ребенка: не говорить те же слова, но помочь ему изгнать из своей жизни все отрицательное, всю агрессию, всю обиду, даже обиду по поводу собственной болезни, даже обиду на то, как его лечат, боль от уколов или от того, что кто-то не сидит с ним постоянно. Помогите ему обнаружить, что внутри у него есть глубина и полнота, интенсивность жизни, которая не зависит от обстоятельств. Я знаю, что излагаю это очень кратко и в таком изложении сложно понять, что именно нужно сделать, но в некоторых пределах это возможно. Не всегда можно привести человека, взрослого или ребенка, к состоянию успокоенности, но всегда можно сделать так, чтобы он относился ко всему как боец, а не как жертва, и в этом огромная разница; потому что пока вы боец — вы не побеждены. В тот момент, когда вы становитесь просто жертвой, всё отрицательное охватывает вас: «Почему я?»